Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения] - Петр Киле

С о к р а т. Свобода - его закон; ради свободы он пойдет на все.

К р и т и й. Вот это я понимаю. Ведь он может поднять бунт в войке?

С о к р а т. Бунт в войске на вражеской территории?

К р и т и й. Он может повернуть корабли обратно - с тем, чтобы совершить переворот и объявить себя тираном. Кто может помешать ему, если и народ поддержит его?

С о к р а т. Никто, кроме самого Алкивиада. Ведь рассудительный человек, цело-мудрый, умеет властвовать не только над другими, но и над самим собой.

К р и т и й. Алкивиад, своевольный с юности, безудержный, обладает рассудительностью?

С о к р а т. Когда необходимо, да.

К р и т и й. Но если он вернется и предстанет перед судом, ему грозит смерть! Или он, как ты, решит, что претерпеть несправедливость лучше, чем совершать ее?

С о к р а т. Нет, он из тех, кто, совершив несправедливость нечаянно или даже по умыслу, тотчас готов понести наказание, чтобы очистить душу; а поскольку он молод и горд, то никакой несправедливости по отношению к себе не потерпит.

К р и т и й. Значит, он предпримет все меры, чтобы избежать суда и смерти?

С о к р а т. Конечно.

К р и т и й. Ты рад?

С о к р а т. Чему же мне радоваться? Как быстро город одолел Алкивиада, как в конце концов случилось и с Периклом! Но это же лишь на беду ему, то есть всем нам, афинянам.

К р и т и й. Кто знает, может быть, как раз к добру для Афин? Хармид, идем. А ты, Сократ, подумай все-таки о том, что я сказал тебе. А сказками о воздаянии в Аиде пусть тешат себя рабы.

Критий с молодым человеком уходят; Сократ, проводив их взглядом, идет в другую сторону в сопровождении нескольких юношей; опускаются сумерки, а в вышине в вечерних лучах солнца вспыхивает Парфенон.

АКТ  III

Сцена 1

Спарта, состоящая из нескольких поселений на равнине среди гор, естественных стен города. У реки Еврот дом царицы Тимеи с пристройками и садом. В садовую калитку со стороны гор входит Алкивиад, одетый, как спартанцы, в одну шерстяную рубаху, с длинными волосами, в сопровождении верного раба Тиресия.

              А л к и в и а дМне снится сон, который длится год,Иль два, иль три, пора бы и проснуться?Вхожу к царице, как пастух одетый,Босой, длинноволосый, загорелый,Иль воин, или царь, - простые нравыМне по сердцу, как на войне бывало,Да здесь вся жизнь, как лагерный уклад,С похлебкой общей для мужчин, готовыхСейчас вступить в сраженье.

                Т и р е с и й                                                     А по мнеУж лучше повара иметь при домеИ все иные блага афинян.

             А л к и в и а д     (прохаживаясь по саду)А жизнью наслаждаются, похоже,Одни лишь женщины, дыша свободой,Какой не ведают мужья, и детиИх радуют до возраста, когдаОни всего прелестней, - до семи,А там их забирает государствоНа воспитание из них бойцов.

               Т и р е с и йИз мальчиков, а девочек куда?

             А л к и в и а дИз них растят здоровых матерей,Как воинов на ниве Гименея...

               Т и р е с и йКак телок в стаде, чтобы без изъянов, -Я это понимаю хорошо.

              А л к и в и а дНа празднестве ты видел хороводИз девушек, невинно обнаженных,Не очень и красивых, но здоровых,И гордых тем стыдливо и задорно?

                Т и р е с и йДа, шествие, скажу, на загляденье!

               А л к и в и а дНет, афинянки в туниках прекрасней,А обнаженность хороша в постели.

                 Т и р е с и йАфины! Нет пути тебе домой.По мне уж лучше б бунт ты поднял в войскеИ Сиракузы разом сокрушил.

               А л к и в и а дУ вражьих стен бунт в войске - это гибель.Уж лучше мне погибнуть, а не войску,Когда я не сумею защититьсяОт козней недругов моих в Афинах.

                Т и р е с и йНо ты ведь не решился возвратиться.

               А л к и в и а дНа суд явиться? Нет! Когда о жизниМоей идет тут речь, я не доверюсьИ матери моей, чтоб по ошибкеОна не положила черный каменьЗаместо белого. Я не ошибся.Друзей моих казнили; та же участьЖдала меня в Афинах, ждет еще.Имущество мое конфисковалиИ повелели всем жрецам и жрицамПроклясть Алкивиада, - каково?Одна Феано в храме, где клянутсяВсе юноши быть верными Афинам,Не подчинилась повеленьям власти,Сказав, что жрица для благословеньяОна во храме здесь, не для проклятья.

                Т и р е с и йХоть кто-то вспомнил о тебе к добру.

Входит служанка, оглядываясь по сторонам, и уводит за собой Алкивиада. Покои царицы. Тимея, высокая, ладная, еще молодая женщина, и Алкивиад, скинувший рубаху, полуголый.

               А л к и в и а дА как же без мужей?

                 Т и м е я                                      Есть братья мужа.Когда муж хвор твой, ладному мужчинеСпартанке уступить не только можно,А должно, чтоб родить детей здоровых.Нам прелюбодеянья ни к чему.Мы отдаемся по природе женской,Здоровой и могучей, как закон.А сладострастья ищут у гетер,Как я слыхала, за большие деньги.У нас таких особ не очень любят,Да мы бедны; железными деньгамиРоскошествовать трудно, - тяжелы.    (Ласкается к Алкивиаду.)Я влюблена в тебя, Алкивиад!Но это тяжело - вздыхать и думать,Увижу я тебя, хотя бы мельком?О, радость и печаль - всего на миг!         (Смеется.)Одетый под спартанца афинянинМеня смешит, не знаю, почему.Изнеженным он кажется и дивным,Как царский сын в лохмотьях, как Адонис,В которого влюбилась Афродита.Недаром ты красив, как лев могучий.

              А л к и в и а дДа, лев могучий, изгнанный из мест,Где он родился, славой осененныйОтца и дяди, призванный владетьАфинами и, может, всей Элладой,У трона царского сижу, как пленник.

                  Т и м е яУ трона? У постели царской, милый!О, чудный сон! Ты, верно, из богов?Цариц ведь навещают втайне боги.

              А л к и в и а дДа, сон... В начале величайших делБыть отстраненным вдруг от высшей властиВо благо родины - за сущий вздор?!Чья это шутка? Вижу я измену,Изменником спасая жизнь свою.

                  Т и м е яНе мог же ты послушно, как ягненок,Когда ты лев, вернуться на закланьеВ Афины, где тебе, как в клетке, тесно?

              А л к и в и а дНародоправство хуже тирании,Выходит? Ну, пускай оно падет.Помог я Спарте сокрушить Афины.В Сицилии погиб весь флот афинскийИ войско, что привел я ради славы,А не измены, о, судьба мояЗлосчастная!            (Носится по комнате.)

                 Т и м е я         (пытаясь утешить)                        Что мог ты сделать?

             А л к и в и а д                                                             Сделал!Услуга за услугу, жизнь - взамен.Уговорил Гилиппа в СиракузыОтправить срочно со спартанским флотомИ войском, с тем здесь медлили б поныне,С паденьем Сиракуз; я убедилЦарей здесь Декелею захватить, -И вот Афины, как в осаде. Боги!Злодейство порождает лишь злодейство,За малым с виду следует большое,И я, Алкивиад, один повинен?

                Т и м е яНалью-ка я тебе вина, бедняга.

             А л к и в и а дИсточник зла - несправедливость где-то,Как облачко, что предвещает бурю, -И море уж бушует, стонут чайки,И тут еще затмение луны,Природное явление, но ужасСковал афинский флот у Сиракуз, -И все пропало! Я наслал затменье?!Да, будь я там, Гилиппа встретил б так,Что Сиракузы сами бы сдались.

                 Т и м е яНу, так и я готова сдаться, милый.Весь пыл твой пропадает втуне. В бойВступай с царицей, афинянин храбро!Эрота призови, я - Афродиту,Здесь храм любви, не царские палаты,Здесь воинский совет ведет любовь.

             А л к и в и а дНа песнь любви я отзовусь.

                 Т и м е я                                                   Еще бы!Царя Лакедемонского зачатьНе шутка, не любовная игра;Призвала я не Феба, а Ареса,Возьмись за дело, бог, с великим жаром.Небось, истосковался по гетерам.Так покажи, чему научен ими.А я люблю, как любит Афродита,Стыдливо телом, ласково душой,Вся в неге сладострастия зачатья.

Наступает ночь и утро нового дня.  Алкивиад и его раб в саду у садовой скамейки.